Страх
А я получила вот что:

Мелочь, конечно, учитывая, что было всего три фика, а приятно, как говорится. А после недавнего обливания меня помоями в этом сообществе это еще и смешно, если честно. Ну, и выкладывала я вот этот драбблик, если еще кто-то не читал:

Название: Страх
Пэйринг: Брайан/Джастин
Жанр: ангст, драббл
Рейтинг: PG
Timeline: серия 2.06
Samarry: Когда Дебби задала Брайану самый главный вопрос, а любит ли он Джастина, тот лишь вздохнул. И что бы это значило?
Дисклеймер: моя – только фантазия
От автора: Меня однажды попросили описать Брайана одним словом, и первое, что пришло мне на ум – это именно страх.


читать дальше Говорят, только дураки ничего не боятся, умным людям страх помогает избежать многих глупостей. Прыжков с крыш небоскребов без парашюта, поцелуев с тиграми через перила решетки в вольере. Любви. Ведь даже самый кровожадный зверь зачастую бывает милосерднее этой слепой напасти.
Ты всегда считал себя чертовски умным парнем. Тебя никогда не тянуло ни к высоткам, ни к животных, а тех, кого ты любил в своей жизни, можно пересчитать по пальцам.
Родители. Это вроде как безусловный рефлекс, да? Как у ебаной собаки Павлова, о которой вам рассказывали в школе. Можно всю жизнь себе что-то доказывать, остервенело карабкаться по служебной лестнице, добиваясь каких-то совершенно заоблачных высот, сочинять циничные речи, а в конечном счете тебе все равно хочется ласки. Но выпросить ее нельзя. Ты пытался в детстве, помнишь? Ты был первым учеником своей школы, лучшим игроком в команде, победителем всевозможных олимпиад, но оказалось, что секрет родительской любви до смешного прост: она либо есть, либо нет, третьего не дано. И с каждым новым инцидентом – так это называла мама, подбавляя вина в свой бокал и стараясь не смотреть на россыпь багровых отметин, украшавших твое тело: инциденты – с каждым новым инцидентом в тебе что-то умирало. Что-то гасло в душе, уступая место тьме.
Ты был почти мертвым, когда в твоей жизни появились Майки и Деб, и сколько же было зависти к лучшему другу, забитому ботанику, повернутому на комиксах! Зависти к тому, как легко эта странная женщина с огромным ртом дарит ему свою ласку не за какие-то заслуги, а просто так, безо всяких причин, как с радостью принимает сына таким, какой он есть. Ты позволил себе любить их, как другие позволяют ложку калорийного мороженого по выходным, изо всех сил компенсируя причиненный вред жесткой диетой всю оставшуюся неделю. Твоя маленькая слабость. Иллюзия семьи, о которой ты иногда разрешал себе помечтать в детстве перед сном.
Линдси. Еще одно большое разочарование своих родителей. Наверно, именно поэтому вы с ней всегда так хорошо понимали друг друга. Она была твоей последней провалившейся попыткой угодить Джеку, и где-то в процессе ты впервые сглупил, впустил ее в свое сердце. Там было слишком много свободного места. Черт, ты оказался таким тщеславным идиотом, что даже согласился завести с ней ребенка, и теперь этот карапуз с огромными карими глазами – твоими глазами! – пугает тебя до смерти, потому что при взгляде на него откуда-то рвется наружу столько нерастраченной любви и нежности.
И, наконец, Тед и Эммет. Они вроде как идут в комплекте, и оба настолько безобидны, что тебе даже никогда не приходило в голову волноваться или сомневаться в их преданности.
Ты приходишь к ним, когда тебе становится нестерпимо холодно посреди жаркой ночи. Ты приходишь, когда тебе хочется тепла, которое слишком страшно попросить у кого-то другого. Ты приходишь к ним редко, потому что ты, блядь, Брайан Кинни и привык подолгу обходиться без тепла.
А еще есть этот паренек. Этот настырный маленький пизденыш, который не знает слова «нет», и ты боишься его, как огня. Сильнее огня. Он идет напролом, наплевав на все предупреждения, на все твои жалкие попытки обороняться. Он хочет задушить тебя нежностью, и твоя защита слабее день ото дня, потому что тебе ведь и самому безумно хочется, чтобы кто-то задушил тебя нежностью. Это глупо. Ты же знаешь, что он уйдет. Он, мать его, еще ребенок, у него впереди целая жизнь, тогда как твоя уже состоялась! Он приручит тебя, словно дикого зверя, теплом и заботой, а потом пойдет дальше, и ты молишь Бога, чтобы он сдался, чтобы ему надоело, потому что надавить осталось совсем немного, потому что в твоей хваленой броне уже появились первые трещины. Но, видимо, у Бога есть дела поважнее.
И когда Дебби шепчет: «Ты любишь его, правда?», почти ожидая услышать в ответ что-то донельзя циничное и едкое, как серная кислота, всех твоих душевных сил хватает лишь на то, чтобы тяжело вздохнуть, отдавая свое сердце на растерзание.
И ты знаешь, что оно будет растерзано.